Цензор (дилогия) - Страница 22

– Я и не собираюсь…

– Вы… – продолжил Семен в запале, и осекся. – Простите, Константин Сергеич?.. Вы не собираетесь убеждать его, что это – реал?..

– Именно.

– Но тогда… Я не понимаю…

– Он уверен, что это игра. Ну, что ж… Надо всего лишь обыграть его. – Я вздохнул и пожал плечами: – Поиграем…

Семен открыл рот, а потом закрыл. Так ничего и не сказав. Но тут и говорить нечего, все понятно по его глазам. Смотрит на меня так, будто я полноценный псих.

Может быть, так оно и есть. Может быть…

– Все, – сказал врач.

– Странно, но я… – начал я.

Я не чувствовал ничего особенного.

– Почувствуете минут через пять, – сказал врач, захлопывая свой чемоданчик.

Я кивнул и стал натягивать на себя одежду. Не ту, в которой приехал сюда. А ту, что заказал людям полковника. Правда, обошлись без бронежилетов. Когда я натягивал плащ, подошел полковник.

– Ну? Готовы? Уже светает. У вас есть минут двадцать. Потом станет слишком светло, и…

– Я понимаю. Мне хватит.

– Нет, ни черта вы не понимаете! Он ведь не выпустит вас обратно! А если у вас ничего не получится, мы все равно будем жечь эту гребаную избушку! И дом, и вашего психа, и мальчишку, и вас! Всех!

– Спасибо за моральную поддержку. Я уже чувствую себя увереннее.

– Тьфу! – не выдержал полковник. Но взял себя в руки. – Послушайте… Я уважаю вас за то, что вы готовы пожертвовать собой ради мальчишки… Но остановитесь! Одумайтесь! У вас же ничего не выйдет! Вам не убедить этого ублюдка, что он вывалился в реал, сам того не заметив! У вас ничего не выйдет!

– Посмотрим. Главное, сделайте все так, как я сказал. Пусть две машины ждут. Но трогаются лишь тогда, когда нужно. Как я объяснил. Не раньше. Иначе вы все испортите.

– Господи! Да не будет этого момента!

– Обойму, – сказал я.

Полковник вгляделся мне в глаза. Кажется, он все еще надеялся меня отговорить? Потом покачал головой. Устало и обречено. Что будет, тому и быть, а он умывает руки.

– Дайте этому психу обойму…

– Но, товарищ полковник…

– Дайте ему обойму, я сказал!

Его помощник протянул мне обойму.

– Но учтите! – сказал полковник. – Если через двадцать минут у вас ничего не выйдет… Будете вы еще живы к этому моменту, не будете – мы будем равнять эту избушку с асфальтом.

Я разглядывал рифленый кусок металла. Вороненый, чуть лоснящийся от смазки. В выемке торчит верхний патрон – блестящий латунный цилиндр, набитый порохом. И смертоносная, отполированная до блеска стальная головка.

У Стаса в винтовке остается еще два таких же. И они прилетят мне в голову или в живот, если я сделаю что-то не так, ошибусь хотя бы на полсло…

Стоп! Хватит.

Перед смертью не надышишься.

– Вы все поняли, полковник? – спросил я.

– Да, машины уже за кафе.

– Начинайте по ключевому слову. Только по ключевому слову! Ни раньше. Ни на секунду. Что бы ни происходило.

Я развернулся и шагнул к выходу.

13

Вдоль ряда ларьков. К углу, за которым уже ничто не будет загораживать меня от окон избушки…

А полковник все семенил за мной:

– Вы что, в самом деле не понимаете, что он пристрели вас, даже не дав дойти до часовни?!

– Посмотрим…

Я остановился – впереди угол ларька. Всего одни шаг дальше, и…

Обезболивающее постепенно действовало. Тело деревенело, кожа уже почти не чувствует холода.

Ну, что ж…

– Одумайтесь! Вы еще можете остановиться!

Я скинул плащ и шагнул за угол.

– О-о, господи… Псих… Псих… – протянул полковник мне вслед.

Видимо, среагировал так на мой новый наряд.

Белые шорты-бермуды, домашнего вида шлепанцы на босу ногу, и футболка. На ней еще остались складки, как она лежала в пакете. Но это не главное.

Главное у футболки – на груди. Оттуда пахнет горячим хлопком и чернилами. Пришлось пропустить футболку через обычный принтер, чтобы сделать рисунок. На большее времени не хватило…

14

Я вышел из-за угла, и тут же налетел ветер – ледяной.

Все-таки холодно в одних шортах и футболке, при минус одном-то. Силуэт часовни темнел на светлеющем небе. В окне колышется свет свечей… и черный силуэт. Замер перед окном, вскинув винтовку…

А я шел к нему. Под шлепанцами трещали лужицы, за ночь превратившиеся в тонкие ледяные пластинки.

Справа и слева защелкали прожекторы, включаясь. Я зажмурился от яркого света. Круги света вспыхивали передо мной, один за другим, складываясь в полосу света. От меня – и до крыльца часовни.

Я шел вперед, не сбавляя шага.

Силуэт в окне часовни сдвинулся. Теперь ствол винтовки нацелился точно на меня…

На миг мне захотелось все это бросить, и бегом рвануть назад. Сначала вбок, прочь с освещенного пути. А потом назад, обратно за ряд ларьков, который укроет от выстрелов. До него еще не так далеко. Еще не поздно развернуться…

Но ничего такого я не сделал.

Шел вперед, и ствол винтовки глядел точно на меня. На груди вспыхнуло маленькое красное пятнышко, я сглотнул, сбился с шага…

Но выстрела не было.

Пока не было. Пока и не должно быть. Уж лучше подпустить человека поближе – так будет больше лембед…

Я снова двинулся вперед, а тело все быстрее деревенело. Как чужое. Наркотик действовал все сильнее.

А вот нюх словно улучшился. Ночной воздух нес свежесть – просто одуряющую… Накатило дикое желание – жить. Просто жить! Послать это все к черту, и убежать отсюда! Чтобы и дальше наслаждаться этим воздухом, и гори оно все синим пламенем…

– Прием, прием, – ожил крошечный наушник в моем ухе. Снова полковник. – Еще не поздно. Слышите? На три-четыре ныряете в сторону! А мои ребята качнут прожекторами в стороны, чтобы он растерялся… Падаете на землю, и зигзагом обратно! Кивните, если согласны.