Цензор (дилогия) - Страница 17

– Это из агентства… – подсказал ему кто-то. – Директор…

– Я его шеф. Я его знаю. И знаю, на что он способен. И поверьте мне, он…

– А, тоже цензор? – поморщился полковник. Произнес это «цензор» так, словно плюнул им в меня. – Ну так сидите тихо и сливайтесь с обоями… цензор… Все что вы могли, вы уже сделали! Дир-ректор… Вон они, результаты вашей компетентности! – он ткнул пальцем на мониторы с часовней. – Так что теперь забейтесь в угол и не мешайте мне заниматься тем, что я должен сделать.

Динамики на столе зашуршали помехами, раздался голос:

– Второй вышел на позицию. Все готовы. Жду приказа.

– Принято, – сказал полковник.

– Вы даже не подберетесь к нему! – сказал я. – Вы просто потеряете своих людей! У него снайперка!

– Да хоть две! Мои соколики не дадут ему высунуться из окон. Мигом мозги вышибут, если попробует. Ничего не сделает он своей снайперкой.

– Вы не понимаете! Он перехитрит вас, и вы только…

– Да заткните же его! – рявкнул полковник.

– Да как вы не понимаете! Ему только и нужно, чтобы…

Чья-то тяжелая рука зажала мне рот. Умело. Придерживая снизу челюсть, чтобы я вообще не мог открыть рта. И за выкрученную руку дернули назад. Я чуть не взвыл от боли.

А полковник опять пригнул дужку гарнитуры к губам:

– Соколики, вы видите этого урода?

– Нет, – отозвались колонки сквозь треск помех. Другой голос. Не тот, что отзывался на «Узел». – Он где-то внутри часовни.

– Хорошо… Держите окна, ребята! Если высунется – садите ему в лоб свинца, и не жадничайте! Кто вставит ему горяченького, того к ордену буду представлять. Так что глядите во все глаза, соколики!

Он отвел дужку гарнитуры и посерьезнел. Выдохнул тихо в сторону:

– Ну, с богом… – И уже громче, в дужку: – Узел! Скажи своим, что понеслась…

Подождал, кусая губы, пока пройдет команда на готовность. И скомандовал:

– Пошли!

7

Картинки на мониторах пришли в движение.

Все трое штурмующих разом приподнялись. Чуть пригибаясь, по-кошачьи плавно скользнули к избушке с разных сторон, целя в дверь и боковые окна, чтобы ворваться одновременно с разных сторон…

Один из экранов полыхнул белой вспышкой. Словно от купола часовни, блестящего в свете инфракрасных прожекторов, отразился еще один инфракрасный луч. Всего на миг – но ослепительно яркий.

Через миг окна кафе вздрогнули от грохота. А на экранах один из штурмовиков дернулся – и отлетел на шаг назад, будто в его склоненную голову, прямо в макушку, врезали огромным невидимым кулаком. На миг замер, – теперь стало видно, что от его головы мало что осталось, – и рухнул на спину.

– Какого… – начал полковник, но договорить не успел.

Полыхнул вспышкой соседний монитор, дававший вид на часовню с другого бока. Тут же тугой удар по стеклам кафе, и второй штурмовик опрокинулся на спину.

– Он стреляет! – завопил кто-то за спиной полковника. – Назад, всем назад, он стреляет! Снайперы! Где снайперы!

– Но все окна черные! – орали с другой стороны. – Его нигде нет…

– Откуда он стреляет?! – взревел полковник, наконец-то пришедший в себя.

Купол часовни полыхнул светом уже на третьем мониторе. С того бока часовни, где подходил третий штурмовик.

Он почти добежал, до окна ему осталось каких-то несколько шагов… Удар в грудь отбросил его назад, словно тряпичную куклу. На этот раз стало видно, как брызнула кровь – из спины. Тяжелая пуля пробила его навылет, несмотря на бронежилет.

– Крыша! Купол! – закричал кто-то.

– Он внутри купола!

Купол, сделанный из восьми стальных лепестков, словно бутон цветка, блестел в лучах инфракрасных прожекторов.

– Бейте по куполу! – рявкнул полковник в дужку гарнитуры. – По куполу бейте!

И снаружи застучали выстрелы снайперских винтовок – много, часто, с нескольких сторон.

На блестящих листах появились черные отметины от пуль. Здесь, там, еще, еще… Выстрели не прекращались, и листы стали начали рваться, загибаться изорванными краями. Изнутри полетели какие-то щепки, деревянные распорки… Один лист совсем отлетел и спикировал вниз. Второй разорвало на части…

Через несколько секунд купол превратился в деревянный скелет, на котором местами висели обрывки стальных листов – рваные, помятые, изодранные выстрелами.

То, что раньше они скрывали, стало видно – но никого там не было. По крайней мере, теперь…

А выстрелы все били и били туда, разнося остатки распорок.

– Прекратите огонь! Его там уже нет! Прекратите огонь! – надрывался полковник.

Выстрелы неохотно, но пошли на убыль.

Наконец за окнами стихло.

Здесь же, в кафе, стояла гробовая тишина.

Все, кто кричал за спиной полковника – теперь молчали, как убитые. Вжав головы в плечи, опустив глаза вниз, потихоньку пятясь от полковника, играющего желваками.

– Узел… Узел! Что с номерами?

Динамики на столе безмолвствовали.

– Узел! – рявкнул полковник.

– Номера молчат… – тихо отозвались динамики.

– А биодатчики? На них же стоят биодатчики, вашу мать!

– Пульс – ноль, – холодно отозвались динамики.

Полковник сглотнул. Теперь он не только желваками играл, но и его кулаки туго сжались.

– Я этого урода в землю закопаю… – пробормотал он. – Я его…

Руки, раньше державшие меня, теперь куда-то пропали. Я шагнул вперед:

– Я вам говорил, что вам его не взять.

Полковник крутанулся на каблуках:

– Да?!! Здесь мои лучшие спецы!

– А он – мой лучший цензор. Перебьет ваших спецов, как канареек.